7. Печоры

(вечер 5.01.2007 - день 8.01.2007 – Рождественские праздники)

День для дороги в монастырь был выбран удачно: в эту пятницу не было литургии, и я ничего не пропускала. В планах было добраться в монастырь к вечерней службе, заодно определиться с размещением на ночь в приличное для монастыря время.

В Пскове я была в шесть вечера, но в Печоры добралась только к одиннадцати. Стучать в ворота было поздно: моего стука никто не услыхал. Больше, чем неопределенность с ночевкой, меня печалило, что неизвестно было расписание богослужений: 6-го января после литургии совершалась какая-то особая служба, связанная с Рождеством, также я хотела исповедаться и причаститься на литургии. Будучи в монастыре 5-й раз, я хорошо представляла местность и возможные места для ночевки на природе, и уже тронулась в путь – на источник, как наткнулась на наряд милиции – выяснив у них не только расписание служб, но и местонахождение монастырской гостиницы.

В гостинице впервые увидала монаха в облачении с капюшоном: капюшон был просто черен, без надписей белыми буквами, как это бывает у схимников; а лицо монаха светилось молитвой и аскетической безупречностью, строгой и решительной, не смотря на молодой возраст – около 30-ти. На мое тающее от выпавшего счастья благоговение – стоять рядом с монахом, излучающим молитву – глаза его в первый момент разговора невольно вспыхнули и засияли, но затем он подавил эту нечаянную радость и оградил себя строгой молчаливой отстраненностью.

Уже разместившись на ночь в «процедурной» (кабинете медслужбы), охватило запоздалое ликование. Не сдалась – безответно голосуя, чтобы уехать всего на 60 км – в пятичасовой кромешной темноте, шла к цели даже пешком по пустынной замирающей трассе – и все же добралась! Хотя было ведь искушение – остаться на ночь в Изборске (уже было десять вечера) на ночевку: я знала дом, который сдавали летом за 50 рублей в сутки – но все же решила идти до конца! И все сложилось!

Утром 6-го встала к ранней службе – в Успенском соборе. На входе столкнулась со схимонахом: не смотря на свой седобородый возраст, он живо интересовался новостями подошедшей к нему семейной пары, тоже в годах, и пропустил всех вперед себя в храм. В храме я заметила первой большую икону Успения (чудотворную), к которой тут же спешили входящие в храм монахи и священнослужители. На литургии, стоя перед Царскими вратами, передо мной оказался вновь старец, с которым повстречались на входе. Я силилась стать так, чтобы прочесть все, что написано у него на схиме (ее частично заслоняла женщина) и разобрала такое окончание: «…БРЕМЯ МОЕ ЛЕГКО ЕСТЬ…».

Исповедовавшись и причастившись, после службы обошла храм и приложилась к иконам, а также двум ларцам со св. мощами, стоявшими у вторых Царских врат. Помня просьбу о.Иоанна положить за него поклон, и не зная, куда можно положить «всего 1 поклон», я делала за него по 1 поклону при каждой возможности – также как и поклоны за священнослужителей, себя и свой род. У чудотворной иконы Успения Божьей Матери, которую носили с крестным ходом вокруг монастыря на Успение, у св. мощей, у прмч. Корнилия.

Вслед за этим, торопясь выполнить благословение, устремилась в пещеры – поклониться прп. Вассе, прп. Марку, иером. Ионе и Лазарю Прозорливому (схимнику). Пещеры – впервые для меня – были совершенно пусты! За все время молитв и поклонов в пещеры зашли только 3 человека. Отстояв позднюю литургию и повечерие в Михайловском храме, приложилась к двум ларцам со св.мощами многих святых, а также к руке прмц. Татияны, после чего еще днем в Сретенском храме положила поклоны преп. Симеону, радуясь, что благословение о.Андрея и о.Иоанна успела выполнить до Рождества, после которого земные поклоны не полагаются.

Вечером, перед рождественской службой, нас ожидали подарочные православные календари на новый 2007 год, с акафистом Печорским святым. Рядом стоял украшенный цветными мигающими лампочками вертеп из еловых лапок, к которому выстроилась длинная очередь, не ослабевавшая и на следующий день.

В Михайловском храме уже шла торжественная служба, с высокими ёлками и мощно взлетающими ввысь рождественскими голосами хора. Исповедовал тот же священник, что и утром перед литургией – о.Мефодий, напоминавший одного из жизнерадостных мушкетеров. Характерный жест: набрасывая епитрахиль на голову исповедника (в начале исповеди), левой рукой, возложенной на аналой, поворачивает голову исповедующегося к своему уху, если тот смотрит прямо перед собой, а не склоняется набок к священнику, и, загадочно улыбаясь, во время исповеди простирает поверх головы кающегося останавливающийся на ком-то из окружающих прихожан взгляд, устремленный внутрь себя, размеренно покачивая головой – видимо, в этот момент молится.

Рождественская служба завершилась к 6 утра. Молилась во время службы из последних сил: бессилие клонило то в сон, то в обморок; забывала имена, боролась с искушением оставить перечисление имен за монастырь, священнослужителей, послушников, труждающихся, знакомых, благодетелей, всех встретившихся и просивших молитв в этой поездке, родственников – вспоминала всех, кого знала по именам, понимая, что это последняя и самая важная служба моей поездки. Архимандрит Тихон на причастии, обращаясь к последующим паломникам, похвалил: «Молодцы, выдержали!» - но у меня было такое чувство, что эти слова можно было отнести и ко мне.

Вечером 7-го отстояла праздник собор Пресвятой Богородицы.

Утром 8-го, перед выездом, посетила раннюю литургию. Священник перед исповедью предупредил: «Кто вчера исповедовался и причащался – сегодня исповедоваться не надо!» Растерялась: как же я пойду к чаше? «Господи, мне есть что сказать Тебе и сегодня!» - и пошла на исповедь. Давнишнее желание в этот день исполнилось: не отвлекаясь на исповедь (быстро завершившуюся к началу службы), заботы о свечах и записках, увидеть всю литургию целиком – я стояла перед Царскими вратами, которые были почти всю службу открыты, и даже видела, что происходит в алтаре (он был очень близко и почти весь виден). В какой-то момент священники в алтаре втроем неспешно помахивали скатертью над престолом – таинственно и загадочно! Литургию служил невысокий пожилой батюшка о.Таурион. Взяла у него благословение на дорогу, однако не удержалась простоять еще и позднюю службу, которую служил священноархимандрит Псково-Печорской обители Евсевий, архиепископ Псковский и Великолукский. Подошла на благословение и к матушке Людмиле, которую видела уже в предыдущие поездки в монастырь.

На монастырской трапезе соседка предложила мне свой пряник и конфеты: «вам еще предстоит дорога». «Видимо, моя дорога будет не столь быстрой, как я рассчитываю, если, Господи, Ты меня зачем-то хочешь накормить» - не раз я замечала в дороге, что перед лишениями, зависаниями на трассе или без запасов еды Господь посылал человека, который меня заранее кормил, хотя мне казалось, что в том нет никакой нужды…