3. Всё, что тебе надо - у тебя уже есть!

Стою где-то в ста километрах за Москвой в сторону Владимира. Вечер, начинаются сумерки. У меня не более сорока минут, чтоб засветло поймать машину чуть дальше Владимира – до Боголюбово и заночевать возле церкви Покрова на Нерли, - в месте, где я была уже два раза. Место болотистое, сырое, не подарок для ночевки осенью без палатки, но зато знакомое и опробованное.

Меня постепенно вытеснили с хорошего места на обочине четыре дальнобойные машины, с номером региона 97, пристроившиеся друг за другом. Водитель ближайшей заговорил со мной. Через пару секунд водителей было рядом четыре и они окружили меня кольцом со всех четырех сторон, выясняя, куда мне, и переговариваясь между собой на непонятном языке. По внешности я не поняла, кто они, - немного похожи на кавказцев, и то, что они окружили меня кольцом, мне не понравилось. Я вышагнула из кольца, сказав им что-то неопределенное. А сама решила, что мне надо уехать отсюда во что бы то ни стало до их возвращения из кафе, после чего, они сказали, могут меня забрать. На меня накатил какой-то жуткий ужас, вне всякой логики, - бежать отсюда куда-нибудь, все равно с кем, но только чтобы больше с этими четырьмя не пересекаться. А если у них на уме что-то нехорошее? - против четверых я абсолютно беспомощна, мне ничего не сделать.

Видимо, с перепугу мои молитвы о том, чтобы побыстрее уехать отсюда безопасно для меня были очень отчаянными, т.к. вскоре в сгустившихся сумерках остановился «КамАЗ».

…В «КамАЗе» лежали две книжки. Тогда я такую машину видела всего лишь второй раз. В первой водитель изложил Фрейда так, что я язык прикусила в полной растерянности. Других классиков он излагал как-то немного по-своему, но при этом я могла вникать на уровне банальной эрудиции, развитой естественными науками логики и здравого смысла, и мне их все же не хватало.

Этот же водитель отнюдь не был интеллектуальным эстетом. Поинтересовавшись, зачем я езжу, и услышав про старинные церкви и их красивости, Александр без церемоний выдал что-то нелестное о монашках.

Следующий вопрос мне был, кто я, что я и есть ли у меня парень. И я начала рассказывать об однокурснике, который буквально не мог от меня отлипнуть и грузил всякими философствованиями, которых он знал мало и ограниченно, и сам их не пережил, отчего они выглядели пустым и искаженным пережевыванием чужого опыта, в основном – его родителей, увлекавшихся всякой эзотерикой и философскими учениями, - да еще щедро приправленным его собственными иллюзиями и допущениями, не опирающимися на реальный опыт. Мальчик переживал, что ему слов не хватает, чтоб доступно выразить свою мысль. А я чувствовала, что за этим стоит другое – он, в отличие от его родителей, этого не пережил, не прочувствовал на своей шкуре, - ему нечем сказать, и поэтому все эти слова – пустые. Словесная шелуха. И мне с ним – неинтересно.

Дальнобойщик видимо зацепился на эту мысль: не пережив, не сможешь рассказать так, чтобы тебе поверили, что это твое, принятое и понятое. И дальше разговор принял другую форму и собеседник мой начал раскрываться и предстал в совершенно неожиданном ракурсе.

- Я жил раньше как все, и не думал, зачем. На подводной лодке на Дальнем Востоке плавал 6 лет, потом ушел – не было перспективы. Когда союз развалился, потихоньку заработал денег, 10 лет назад квартиру купил, мы в Нижний переехали, купили все. И вот я уперся в вопрос – у меня все вроде есть, а дальше что? А внутри - пусто. Что дальше? Кто я? Для чего я живу?

Мне стало с ним интересно. Терять такого собеседника через сто км от места посадки не хотелось. Мелькнула мысль: вот было бы здорово, если бы он приехал в Нижний Новгород (а это было бы часа в два ночи) и оставил меня ночевать в «КамАЗе». Только как он отнесется к такой просьбе? Если не захочет, то все впечатление от разговора будет перетерто этой досадой, а потом мне в этом раздрае идти одной в ночь искать себе ночевку на заболоченном поле в тумане и сырости. И я ничего не сказала, но стала про себя молиться, чтоб, если мне суждено от этого человека узнать что-то важное для меня, встреча эта сбылась полностью.

Александр тем временем продолжал:

- …И вот я встретил женщину, которая была моим первым учителем. Сначала из тела научился выходить. Потом увидел своего деда покойного. Дед стал помогать, советы давать. Потом я научился сам у него спрашивать. Дед механиком был, в машинах очень хорошо разбирался. У меня один раз случай был: в дороге что-то испортилось, а в чем причина, не могу понять. Я его попросил: дед, слазь, посмотри, что там, что неисправно. А он не может подсказать. Я голову ломал-ломал, а потом сообразил: сейчас устройство этой штуки другое, раньше таких не было, дед их не знает и поэтому ничего не может подсказать. И я ему говорю: слушай, дед, там есть то, то, то и вот это, - рассказал ему, как оно устроено, как работает и попросил еще раз проверить, где неполадка. Так он мне сразу и нашел. Я открыл, - точно, там. И не подумал бы, - там как раз недавно эту деталь новую поменял поставил. А другой раз я боялся, что напьюсь из поездки, и попросил его, чтобы он сделал так, чтобы я не пил. Так мне, когда возвращался, так печень скрутило, что я его просил, чтобы он отпустил, и что я уже после такого и так пить не буду.

С другими родственниками пробовал общаться. С родственниками знакомых, когда очень просили. Но вот с другими конфессиями, мусульманами там, не получается. Почему-то как будто недоступны они, что ли.

К этому времени молитва моя сбылась – мне предложили ночевку в «КамАЗе» на стоянке:

- Я двери закрою, предупрежу мужиков на стоянке, а завтра утром приду часов в девять.

И в то же время я сидела и все больше терялась, - кто передо мной? Что душа есть, что иногда они (по крайней мере, близкие родственники ушедшие) помогают и оберегают, я догадывалась. Книги на тему как устроен духовный мир и как он с нами может взаимодействовать, я читала: из них можно вывести параллельность и взаимосвязанность происходящего в том и этом мире. Но не до такой же степени это воспринимать, - быть просто «на ты» с миром духов! Стало не по себе.

Может, этот мужик просто шизофреник? И может, зря я захотела с ним ехать до Нижнего ради этого разговора и ночевать там в машине? Или он все же очень продвинутый, который просто очень смело и откровенно рассказывает о своем опыте? Нет, странно, на шизофреника не похож: слишком заземлен в практической жизни, заземлен тотально, иногда до откровенного цинизма в материальных вопросах. Александр же не давал мне времени обдумать ситуацию, продолжал дальше:

- Попросил меня родственник спросить у покойников, кто, мол, следующий к ним. И мне четко сказали, кто и когда. Никто бы и не подумал: она тогда живая бабка была, ничем особо не болела, чтобы за сорок дней так резко угаснуть, а через сорок дней раз - и растаяла прямо на глазах… А потом еще двоих за собой забрала. Покойники уходят часто тройками: первый тянет за собой еще двоих.

И тут я решилась рассказать ему еще одну ситуацию, которую не рассказывала полностью никому из-за чувства вины за произошедшее.

- У меня за полтора месяца умерли бабушка, отец через сорок дней, а следом дядька, брат отца. И жена дядьки рассказывала его сон незадолго до смерти: он говорит своей матери (умершей недавно бабушке), забери меня с собой, надоело мне болеть и мучаться (а он года два практически из больниц уже не выходил), а она ему в ответ: «твое место уже занято». И никто не подумал, что место занято моим отцом, - еще до того, как он попал в больницу с ЧМТ. И вот тоже мне не понятно: откуда моей бабке там было известно, что скоро умрет отец, - когда у него еще и травмы не было? И потом, он в реанимации 10 дней лежал без сознания после операции, а мне его начальник по работе сказал, что, если умирают, то обыкновенно сразу - значит, может, он еще и выживет, не смотря на то, что без сознания долго находиться – плохой признак. И я тогда очень хотела и молилась, чтобы он выжил. Но чувствовала, что очень много сил уходит его поддерживать. Через неделю чувствовала себя в изнеможении таком, что мелькнула мысль - быстрее бы это кончилось, я уже не могу больше...

А в тот вечер, когда его не стало, я пришла к знакомой, которая меня тогда поддерживала, как могла, - в основном фильмы ставила с Кевином Костнером, которым она была увлечена тогда, - чтоб меня отвлечь. И вот я села за компьютер, и почувствовала, что у меня больше нет сил «держать» здесь своего отца, иначе я сдохну сама, - будто оставила его, бросила одного, - оттого, что не выдержала. Концентрация на том, чтобы удержать и вытащить, сменилась на безнадежность что-то исправить, - я предчувствовала, что это значит, что он уйдет, как только я его внутренне брошу. У меня внутри будто что-то упало в этот момент. Я посмотрела на часы, было 21:37. А дома мне бабушка сказала, когда я вернулась и попросила ее меня разбудить назавтра в 7:30:

- Ох, Надя, ты ничего не знаешь… Коля умер.

- …Когда?

- Позвонили из больницы, не было десяти…

И что теперь получается, - что это я виновата… Как только я решила, что у меня больше нет сил, что я не выдержу, и будто от него отреклась, - он взял и умер. Но, с другой стороны, я чувствовала, что просто выкачаю все силы из себя и все.

- Его мать забрала. А с духовным миром трудно тягаться: у них больше энергии, чем у тебя. Бабка была просто сильнее тебя, ты бы не смогла ничего против нее сделать. Она, наверно, по характеру была ревнивая, а? А потом еще и второго сына забрала.

- Я тогда такая разбитая была, что даже на похороны к дядьке не поехала, хоть это и плохо. А у сестры двоюродной (дочь тетки, которая теперь одна осталась из них всех) прямо на кладбище была истерика: там еще место на одну могилу оставили, - она вырвала оградительные колышки, накричала на всех, мол, мало вам и так смертей, что еще место заранее оставляете?

- …Запомни такую вещь: ты сможешь с ним поговорить, со своим отцом, когда захочешь его услышать. Искренне захочешь, полностью. Тогда он к тебе придет. У меня с дедом так произошло: он пришел, когда я захотел его услышать.

Спросила, как он развивал то, что умеет, - сам или у него были учителя.

- Сначала была эта женщина из Москвы, потом в Москве наша общая знакомая есть, на кофейной гуще гадает. А в основном все сам пробовал. Из тела выходить я вообще очень быстро научился.

- А зачем, что это дает?

- Разотождествление. Кто я кроме тела и без того, чем привык себя считать.

Мы остановились попить чаю. Я задала вопрос, что же его толкало в психологию и в познание тонкого мира, в развитие тех способностей, о которых он рассказал. Держа рукой, черной от солярки, смешавшейся с пылью и грязью (что его, в отличие от меня, нимало не смущало), дымящийся одноразовый стакан с перевешивающейся через край желтой бирочкой от пакетика «липтона», повторил уже сказанное:

- Пустота. Зачем это все? Ну, есть все, что мне надо у меня – а я кто?...

В машине откупорила бутылку «спрайта». Налить из нее в одноразовые стаканы в трясущемся «КамАЗе» я еще могла, но подкараулить стакан возле губ, чтоб успеть опрокинуть его внутрь между подбрасываниями в «КамАЗе», у меня никак не получалось минут двадцать. Наконец я забыла про «спрайт» в злосчастном стакане, расплескавшемся уже наполовину совершенно бездарно, услышав новую тему:

- Знаешь, какие два основных греха? Гордость и зависть!

…Как только я стал с себя все снимать и чистить, тут же увидел, как изменился сын. С него тоже много снялось. Мы с женой подумали и год назад еще одного ребенка завели, так ее теперь весь двор нянчит по очереди. А я сначала боялся, как к нему (к сыну) будут во дворе относиться, если он будет с ребенком возиться – мы ведь малую на него скинули.

Спросила, читал ли он исследования Лазарева? Нет, не читал.

- Все, что тебе надо, у тебя уже есть – рядом с тобой. И не надо это где-то ездить искать.

- Не все. Или, может, я не могу взять то, что рядом со мной – чего-то внутри для этого не хватает, хотя да, внешне оно вот, под носом. Но недоступно мне.

- Тебе надо запомнить три принципа, если ты чего-то хочешь. Первое: что ты хочешь. Второе: как ты это хочешь получить, - чтобы это было без вреда для тебя. Например: ты говоришь: я хочу хорошо оплачиваемую работу, - и тебя сбивает машина, а чтобы не доводить до суда и уголовной ответственности, тебе предлагают 2000 баксов и работу,- тебя такой способ исполнения желания устраивает? Поэтому надо сразу четко говорить, при каких условиях ты это хочешь получить, чем согласна жертвовать, а чем нет. И третье: ты должна четко и конкретно сформулировать, что тебе надо, чтобы это было однозначно понятно. То, что расплывчато сформулировано, так и исполнится, или совсем не так, как бы тебе хотелось.

Разговор опять перешел на тему церкви.

- Я с бабками этими при церквях все время спорю. Они мне про общение с духами говорят, что это сатанизм, от нечистого, а я им в ответ: ну хорошо, вот вы Иисусу, святым своим разным молитесь, прямо к ним обращаетесь, - так вы же тоже с духами общаетесь! Ну, у святых уровень другой, но все равно – это духи. Они на меня шипят: тебя бес попутал!

- Вот сидят они милостыню просят. Ну чего ты просишь? Я ей говорю: бабка, тебе Бог дал землю? - дал! Морковку, капусту, помидоры дал? – дал! Так вскопай грядку, посади их, прополи, вырасти, а не сиди милостыню проси, чтобы на нее потом себе поесть купить. Тебе Бог уже все дал, оно уже все есть у тебя, - только работать надо! А она сидит и канючит, что у нее пенсия маленькая, на жизнь не хватает.

…Интересно, что он ответит, - зачем нужны Учителя?»

Запомнился только маленький кусочек из ответа:

- …А что ты хочешь, чтобы он носки тебя научил вязать?...

- Ну нет, не носки вязать конечно же.

- А что?

Я и сама вдруг поняла - почувствовала, что. Но слов объяснить это у меня тогда не было. Сейчас бы сказала: «завязывать шнурки». Но это слова восточной притчи, не мои, да и «шнурки» у каждого все-таки свои. А пока внутри чего-то недостает, этот принцип – «все, что тебе надо, у тебя уже есть» спотыкается об ощущение недоступности…

И вообще, если еще глубже - мысли упираются в вопрос - человек человеку – кто? Как жить?

Обсудить это не успели, - водитель резко затормозил возле выхваченного фарами из темноты парня с каким-то музыкальным инструментом в футляре. Оказалось, он был на дне рождения у знакомых в пригороде, а у жены стало вечером плохо с сердцем, а он уже полтора часа стоял голосовал, но никто не останавливался. Александр расспросил его, что и как болит у его жены, и пришел к выводу, что это не сердце, а защемленный грудной позвонок отдает в область сердца, и посоветовал парню просто потянуть жене немного позвоночник, чтобы позвонки расслабились и вправились, и объяснил, как. Парень отнесся недоверчиво.

Александр спросил:

- Слушай, а там у вас в поликлинике дед один есть, который позвонки вправляет, - слышал?

- Да, что-то слышал.

- Я сам этим занимался, позвонки на спине умею вправлять, массаж делать. Но вот шейные не умею. Я к нему пришел, говорю: дед, возьми меня к себе в ученики. А он мне ответил, что у него нет учеников, не берет он никого. А толковый дед, говорят…

…Может, тебе в аптеку надо, что-нибудь жене купить - так давай заедем. Не надо?

Оказалось, что парень жил совсем рядом с Александром и стоянкой машин, где я и осталась в «КамАЗе» на ночь.

Странное ощущение по выходе из машины на Нижегородский песок: чувствовала себя здесь своей, будто попала домой.

…Утром я покинула "КамАЗ", отказавшись от предложения Александра вывезти меня за город на трассу. Я хотела побродить внутри Кремля, посмотреть Стрелку, Почаинский овраг, который я в прошлый визит в Нижний искала часа три, так что эти места в Нижнем стали для меня привычными и своими.

27/28.09.2004., трасса Москва – Нижний Новгород.