7. Сястрыца i браток

- Вы присаживайтесь, сейчас будем чай пить,- хлопочет возле стола хозяин одного из двух жилых домиков на Мантсинсаари – почти необитаемом острове в Карелии, где живут всего два человека, финн и белорус. Мы с моим товарищем по походу в гостях у земляка, у дяди Леши. – Или, может, лучше по сто грамм?

Я отказываюсь. Дядя Леша же уверен, что Костя непременно составит ему компанию, достает бутыль с медицинским спиртом и отправляет Костю с мензуркой за водой – разбавить спирт в нужной пропорции. Начало встречи для меня становится каким-то тягостным. Дядя Леша же непреклонно наливает мне столько же водки в стеклянный бокал формы сужающегося вниз конуса, сколько себе и Косте. Я продолжаю отнекиваться, что могу выпить только каплю. Аргумент не принят:

- Пей сколько сможешь, - бокал должен быть полный.

На чашке с чаем для Кости изображен рак.

- А кто вы по гороскопу? – задает вопрос дядя Леша.

И начинает рассказывать о себе.

- А я вот – баран! Мне 63 года, а я чувствую себя молодым и таким же влюбчивым, как и раньше.

Тут журналисты приехали на остров, меня дома не было, - хотели спросить, почему на острове живут два человека, и не дружат между собой. Я живу тут с 54-го года, а он с 46-го, ему уже восемьдесят есть. Так он, когда мы встречаемся иногда, даже чуть здоровается. Он старше, - значит, я с ним должен первый поздороваться. Я подойду поближе, сойду вбок с тропинки: здравствуйте, Матвей Матвеевич! Он будто не замечает сразу, пройдет вперед, помолчит, потом буркнет: привет! Так они у него спросили:

- Почему Вы с Клюней не дружите?

Матвей не знал, что сказать, растерялся. Они ему сами решили подсказать:

- Потому что он молодой, наверное?

- Да, да, - потому что он молодой! – нашелся финн.

…Так что я молодой – в 63! - и люблю так же сильно, как раньше. А вот Вы, - посмотрел на меня, - Вы и не знаете, что такое любовь! А я знаю, потому что я выжил благодаря любви, я боролся за жизнь, потому что любил.

Я влюбчивый, я много раз увлекался, но любил я по-настоящему только одну женщину. Она ко мне приходит каждый день во сне и мне с ней так хорошо! А потом просыпаешься, - а рядом другая. А я хочу, чтобы была та. Моя первая жена. А она чем виновата – эта, вторая? Но не люблю я ее. Я Любу люблю. Чего я только не делал, чтобы с ней не ложиться спать – дрова шел колоть, работу себе придумывал, - только чтобы не идти к ней. Не могу я забыть Любу. Хоть и дети у нас с этой женщиной появились. А все равно я однолюб…

…Вы для меня самые дорогие гости. У меня сегодня праздник – ко мне земляки пришли. Сястрыца, браток, - так раньше у нас говорили. …А теперь так уже не говорят?

- Не говорят…

- Ко мне тут едут – два человека ведь на острове – журналисты, начальство приезжало. …Да оставьте вы меня в покое, на хрена вы мне нужны! Я уже старый, мне ничего не нужно. …Вы для меня важнее их всех. Земляки… Вы для меня самые дорогие люди тут.

Дядя Леша полез за свечой:

- Когда горит свеча, в доме праздник.

…Спасибо Вам, родные, что пришли ко мне. Я один тут живу. Когда я еще земляков встречу? Уже, наверно, больше и не увижу…

- Да что Вы, дядя Леша!...

- …Эх, - выдохнул и расстроено покачал опущенной вниз головой, - не увижу… Приезжайте на следующий год ко мне, поживите у меня. (Мы жили в «домике рыбака» - бревенчатом срубе, построенном приезжающими время от времени рыбаками в основном для осенней рыбалки, когда здесь ловят рыбу).

…Когда тут с детьми (интернат при «Гранитной Горе», - как нам сказал один местный житель, ФСБ-шниках, купивших себе остров) учительница была, я ей дарил букет подснежников. А кому мне их тут дарить, она для меня единственная женщина. И она их, цветы, всегда принимала. С радостью. А жене я подарил один раз букет, так она их тут же выкинула. …Мне так тогда больно было, - и я ей больше не дарил.

…Ко мне уже и смерть приходила. Лежал я, болел долго, - уже не боялся ее. Ждал. Вечером дверь на улицу стукнула, потом слышу – шаги до двери в спальню, опять скрип. Будто кто-то зашел, но не было там никого! Лежу, думаю, что вот и умру сейчас. Потом чувствую, мне на лицо кто-то дует. Утром проснулся – здоровый. Всю болезнь как рукой сняло.

Когда Костя вышел покурить, дядя Леша рассказал нечто потрясающее.

- У меня Ангел-хранитель есть. Женщина… Была у меня дочка приемная…

- Что значит – приемная?

- Я ее воспитывал как свою, а она была от другого… Умерла молодая. И вот поехал я в Москву, гуляю возле Кремля. Навстречу мне девушка в белом: купите билет! Куда-то не в церковь, а еще важнее церкви, - как называется?- за 70 копеек. Да на 70 копеек я себе такой обед мог купить! И все же я купил этот билет. Она, когда я оттуда вышел, потом еще раз появилась передо мной и исчезла, будто растворилась. Я во все стороны смотрел – не было там никого в таком наряде, старинном. И куда она могла бы так быстро деться? И потом я понял, что это она ко мне пришла – моя приемная дочь… Что она стала моим Ангелом-хранителем.

Вернулся Костя.

Дядя Леша заговорил про лес:

- Я Новый Год встречаю в лесу. Иду с вечера в лес, хожу везде по тропинкам. С деревьями разговариваю, и они со мной. Лес все чувствует, что я ему говорю, и отвечает мне. Для меня он живой. Иду и говорю всем деревьям:

- С Новым Годом! С Новым Годом!...

И деревья отвечают мне:

- С Новым Годом!

Тут в лесу лоси, медведи ходят, волки бывают, - они меня не трогают. Они знают, что это я иду…

23.08.2004., о-в Мантсинсаари, Карелия.