8. Матерщинник

Пересечение питерской и московской трасс возле Орши. Сдуру прошла вперед, за ДПС. На протяжении 2-3-х км вообще нет позиции для голосования. Спиногрыз за спиной уже ломит шею, сводит пронзающей болью позвонки между лопаток. На нервы действует пришвартовавшаяся поодаль впереди на гораздо лучшем месте для автостопа – левом повороте и вершине подъема – дальнобойная фура, которая никак не соберется тронуться. А я ночь не спала, - стояла на ногах на кольце возле Витебска, и смогла уехать только на рассвете. Хочется быстрее попасть домой.

А что, если сделать последний рывок – дойти до фуры, вдруг возьмет? Собрав последние силы, медленно ползу в горку. Фура своя, белорусская. Водитель как раз только что поменял колесо и складывает инструменты. Соглашается подвезти, но предупреждает, что до Минска не доезжает, сворачивает в Марьину Горку. В дороге по рации он спрашивает, кто сейчас по трассе идет с нами до Минска.

- Я иду! – откликается голос, объяснявший только что по рации встречным дальнобойщикам, какой тосол лучше.

Мой водитель просит его подвезти меня в Минск, описывает свою машину и объясняет, где он собирается останавливаться.

- Вижу тебя, - отвечает рация, - я иду за тобой.

На остановке:

- Ну где ты там? …Давай десантируй!

Десантируюсь во вторую машину.

Водителю лет 30, видно, что контактный, но чувствую какое-то нескрываемое отторжение. Осторожно проясняю обстановку.

- Я попутчиков не боюсь, я их просто не люблю! Я согласился только потому, что коллега попросил. А так я никого не беру, никогда.

…Подвез я однажды одного. В Москву на заработки ездил – три месяца работал, выперли без денег, еще и морду набили. Он водочку все в дороге пил. Это я, говорит, стресс снимаю. Я сам не пью и не люблю, когда другие напиваются, ну да ладно, х*** с тобой, думаю, снимай свой стресс, только мне не мешай. Так он бутылку вылакал и полез ко мне: дай ему сесть за руль. Я его так спокойно отодвинул, он полез со мной драться, - пусти за руль. Ну я ему по шее надавал и выкинул из машины. Потом, я уже этот случай забыл, вдруг повестка: такого-то в такое-то время явиться к следователю. Прихожу. Он мне: вы знаете, по какому поводу вас вызвали? Я законопослушный гражданин, никаких правонарушений не совершал, - отвечаю. А он мне: на вас тут заявление о том, что вы напали на человека, избили его и выкинули его искалеченного на трассу. Я стою на своем: не было такого. …Нашел я этого мужика недели через три. Он домой вернулся, денег нет. Мой номер запомнил и решил, видно, на мне заработать. Пришлось мужиков попросить, чтобы они ему паяльную лампу возле задницы подержали, - забрал заявление. Я им 500 баксов заплатил, - бесплатно тебе никто голову свою подставлять под такое не будет.

Больше после этого никого не беру, - стой ты хоть в мороз, хоть в дождь, хоть как угодно – себе дороже…

А еще знакомый рассказал. Посадил девчонку, ничего у них не было. А она у него все разузнала, - как зовут, где живет, что машина своя есть, - а раз машина своя есть, значит, и деньги водятся, - и подала заявление об изнасиловании. А она несовершеннолетняя, - а за это совершенно другая статья! Он ей дал 500 баксов, чтобы она забрала заявление. Она на эти деньги поднялась, жизнь себе устроила. Теперь он подождет с год, чтобы не было очевидно, что это связано, и найдет ее потом.

«Господи, а если он попутает ее с похожей?... Или в похожих будет видеть не их, а ту?»

Начал рассказывать о своем понимании социальной роли мужчины – на мой вопрос, что значит для него быть мужчиной (непечатные выражения, заменявшие в его речи половину глаголов и существительных, не привожу):

- Ну вот возьмем, к примеру, первобытные племена, когда были каменные топоры, а люди бегали в шкурах. Мужчина должен был поймать добычу, чтобы накормить свой выводок, принести ее жене, жена ее приготовит, разделит на всех, накормит. Как только опять голодные – голод гонит мужчину на охоту снова, и все повторяется. Ну, в ходе истории шкурки там менялись, но суть одна и та же: принести добычу любимой женщине, чтобы она могла накормить его и детей.

- А если вдруг разлюбил или понял, что эта не та женщина? – пользуясь доступностью собеседника для совершенно свободных расспросов на любую тему (он сам так разрешил), пытаюсь понять что-то из жизни моих родителей.

- Что значит – разлюбил?! Не понял! Как это разлюбил? …Если моя женщина изменится как-то, постареет или еще что-то, - то я найду, за что ее любить и такую. Как это ее бросить? Я с ней жил, она от меня детей родила, потратила на них свою красоту и молодость, я ее брошу после этого? Кому она такая нужна – с детьми? И кем же я буду после этого? Я не буду мужиком, если так сделаю. Но я знаю, что таких мужиков как я, мало.

О жизни вообще:

- Если что-то делаешь, то делай это максимально хорошо, идеально. Рубашку гладишь – так, чтобы без складочек, чтобы аккуратно, - без единой складочки. И так во всем. Все, что делаешь, должно быть сделано в совершенстве.

Вернулся к теме семьи:

- Мы с женой 11 лет назад поженились, через три недели после того, как познакомились. И до сих пор не жалеем. По крайней мере, она так мне сказала. Мы друг с другом откровенно об этом разговариваем, у меня нет оснований считать, что она мне сказала неправду.

Раньше она у меня работала. С работы вечером придет, оставив всю себя там, все силы. А зачем это мне? Я тоже хочу от нее, чтобы и мне доставалось, и не остатки после вымотанного рабочего дня и детей, а то, что она за эти какие-то восемьдесят тысяч отдает кому-то. Самого важного лишает, получается, семью, меня, детей. Я подумал и решил, что эти восемьдесят тысяч я дополнительно намного легче чем она заработаю, - пусть лучше дома сидит, есть готовит, детям сопли вытирает, меня вечером встречает свежая и в хорошем настроении. А что еще мне надо? Я приезжаю домой – каша наварена, все приготовлено, дети чистые, накормленные, жена ждет, меня накормит, я с ней ... когда хочу. А больше мне от бабы ничего и не надо, - завершил свою мысль дальнобойщик, протягивая деньги в окошко кассы пункта сбора дорожных сборов.

…На мобильник звонит жена. Водитель обещает привезти ей кучу денег. Разговаривает очень тепло и заботливо, с полным вниманием к ней и детям. Выключает мобильник. Потом еще кому-то звонит, как я понимаю, женщине, сообщая ей, что очень рад будет ее увидеть. Мы уже подъезжаем к Минску. Я задаю свой последний вопрос:

- А что ты думаешь, - между мужчиной и женщиной может быть дружба?

- Может.

- А что для тебя значит - женщина-друг?

- Это очень редко бывает, чтобы женщина была другом. Не всякая может быть другом. …Это женщина, которой можно доверить свою спину.

- Как это – доверить свою спину?

- Когда на сто процентов знаешь, что оттуда не последует удара. Даже если ты весь в дерьме, на нее можно будет опереться, она не отвернется от тебя, а останется рядом с тобой, поддержит и поможет.

1.06.2004., Орша – Минск.