Несказанное

В один из дней небо над горным озером нахмурилось низко ползущими облаками. Там внизу, над Аккемской долиной, плыл молочный туман.

Изредка облака оттуда заворачивали в расщелину в подножии долины, толпясь в тупике в преддверии подъема на озеро, долго ползали по небольшому плато, меняя направления, и, иногда разогнавшись стремительным порывом горного ветра, все же преодолевали округло-вертикальный подъем, отделявший плато от озера, по инерции взлетая дальше вверх под углом к горизонту к черному гребню Караоюка. Одно упитанное облако застряло однажды не на вершине, а на середине высоты гребня, как бы обхватив гору белым густым кольцом, в лучах пробивавшегося через него солнца казавшимся сверкающе самосветящимся – а над этим сияющим облаком громоздилась совершенно чистая черная вершина на фоне голубого неба!

Воистину, в каждой горной долине – своя погода, и меняться – от ярко-голубого неба до столпотворившихся и попеременно курсирующих туда-обратно, причем нередко одновременно мечущихся в разные стороны, облаков – она могла в течение двадцати минут. Однажды я наблюдала, как по противоположному берегу Аккемского озера прямо по траве ползли навстречу друг другу два густых молочных облака, встретились, постояли, и поплыли дальше к Белухе уже вместе.

Из-за погоды я опять была одна в долине – на этот раз в долине «черного гребня». Безраздельно и один на один. Интересно, что обе долины – «белый гребень» и «черный гребень» - симметрично спрятаны напротив друг друга по разные стороны от Аккема за обоими горами-"стражниками", примерно на одинаковом расстоянии от Белухи и от Аккемского озера.

Я сидела перед озером на камне и вслушивалась, вчувствовалась в горы, проникалась ими, пыталась понять. Древние тысячелетние молчаливо застывшие создания, влажно-прохладные и таинственные, сурово и безучастно взирающие своими вершинами вниз на невластный над ними земной круговорот жизни, смерти и времени – почти бессмертные… И вот все же постепенно осыпающиеся, роняющие себя вниз к подножию в виде отколовшейся породы, так похожей на гору в миниатюре – будто фракталы, в измельченном варианте повторяющие первоначальную картину, замысел их существования – и с изъятием которых из целого это целое приумножает и оттачивает свою суть, свой рельеф, свой рисунок в еще более изысканной и отчетливой форме разветвленно расходящихся по каменной породе хребтов…

Какие тайны хранят горы?

Спрашиваю горы, жду – но они, неподвижно склонившись и внимая мне, лишь участливо молчат в ответ…

…О чем молчат горы?

Может, о безраздельно-любящем доверии природы человеку – частичке своего большого одушевленного тела – Вселенной?… О доверии этой заблудившейся частичке Вселенной, для которой природа сама снимает и отдает с себя рубашку и сама начинает кормить – только лишь стоит открыться ей, впустить в себя и довериться ее бескорыстно протянутой руке…

О зове Вечности…

О бездонности распахнутых навстречу друг другу Вселенных…

О дыхании Бога, Его пронизывающем присутствии во всем…

…О чем молчат горы?